Слушай, Марьяш, да всё нормально. Да просто страсть уходит, это нормально. Ну попробуй посмотреть на это с другой, с его стороны. Ты понимаешь? Ну у каждого свой крест, своя Голгофа. Не будь так строга к себея!

Но... запах мандаринов?

Зачем ты привязываешься к этим словам? Чтобы что? Жизнь продолжается. Свет клином не сошёлся. Так. Ну всё. Ну давай, соберись. Слушай, а давай коньячка и на Думскую, а? Слушай, ну реально. Ты же свободная женщина! Ноги от ушей! Марьяш! Ну, хватит! Да, забудь ты как страшный сон, а? Ну что ты в самом деле!

Ну я же просто...

Ты же, мы же... пффф! Слушай, ну мой тоже себе много что позволял. Вот смотри — вот тут и вот здесь. Нормально, да? Как думаешь, я теперь в бане общественной могу мыться? А?! Ну и ничего! Ну и нормально! Жизнь не заканчивается, жизнь продолжается! Я тоже так думала, думала что единственный, горячку всю свою ему отдала. А потом вот Сашенька появился. Не такой. Любящий и нежный. И видишь же — зажила ещё лучше прежнего. А хочешь — возьму у своего пиастров и сгоняем на Мальдивы, а? Хочешь? Зажжём там! Ээ!

А если снова услышу этот запах?

Ой, да у всех что-то такое есть. И у меня там тоже какие-то вещи вызывают глубокие ассоциации. Ну, например, на Ко Пангане мы тогда тайского мальчика съели. Облили его сначала бензином, подожгли, он кричал, бился, а мы депешмод слушали. Я его обугленные губы поцеловала, а он уже вгрызался внутрь куда-то со стороны рёбер. А вокруг птицы заливаются, вечер этот волшебный тайский. Соусы опять же с лемонграссом. Ну так и что с того? Это просто воспоминания. Они проходят. Как и чувства. Вот он любил рубашки носить. И так нервничал, так нервничал, когда я ему не поглажу, или ботинки не почищу. Всегда так возбуждало его это) Ну когда я виновата была. Ну ты и сама это понимаешь. Дело то молодое, кровь горит... Эй, ну что за слёзы? Нормально же всё!

Мандариновый запах его... Вдруг никогда снова не почувствую?

Ну не почувствуешь. Ну и что? Ну, бывает. Что ж такого то? Мой вон тоже любил разное. И так и этак. Сашка то он конечно попроще... Но с другой стороны мой то совсем придурок был. Ехали на бундесвагене по Словении как-то, он с унтерофицером каким-то отлучился на полчаса, типа за молоком, а оказалось они вдвоём корову выебли) Рассказал мне только года через два об этом. Мол один доил, а другой трахал. Потом менялись. Такой забавный. Да и мне больно конечно от того, что сейчас с другой. Нализывает ей, конечно же... Ну так что ты там насчет коньяка то? А я себе налью... Да ты не молчи.

Он душить любил. По поводу и без. Ну так. До потери сознания... и я...

Да ну на хуй! Ну да любила, да! Ну что с того! Да пропади он пропадом, кобель ебанный! Ни одной юбки не пропустит! Кто ему верной собакой ты будет! Да кому он нужен, дешёвка! А я любила! Приходил когда в говнину пьяный и раздену и помою и спать уложу и, сука, отсосу конечно. Глотаю и думаю, ну наверняка же с другой был, а всё равно всё проглатываю. Тварь неблагодарная! Всем друзьям его передавала, чтобы мне сообщали, где он и с кем. С отцом его спала, Павел Никифорычем, такой подлец старый, всё норовил побольнее сделать, горилла седая. И что? Что думаешь благодарен хоть был?! Да никогда! Ты коньяк будешь вообще? А я выпью. Это ещё до зачистки было. Мы же тогда всей семьёй, да на птичьих правах. И тут он. С погоном с этим одним. Весь излучающий силу и мощь рейха. Как не влюбишься то...

Его пальцы пахли мандаринами...

Да ёб твою мать, Марина! Как ты заебла со своими ебанными мандаринами! У нас любовь была, слышищь, сука тупая, настоящая любовь! А ну иди сюда, тварь!

Нет, нет, нет!

Ты мне поори, блядина! Молчать! Мальчик поматросил! Это тебе неиебля в душу! Хуле ты выёбываешься, мразь!

Мама, у меня волосы горят, не надо!

Какая я тебе мама, шлюха дешёвая! Ты кто такая вообще? Ты кто такая, а?! Ты что здесь забыла?! Гори, падла, гори, сука блондинистая! Такая же как ты у меня его и увела! Жопой своей накрутила! Ахаха!

*и она ещё долго совала в печь обожженную голову смеясь и напевая что-то совершенно совершенно безумное*