Но ведь единственный вопрос, который не является ни нелепым, ни пошлым, ни наивным и не глупым это:
Что за гранью наших представлений о жизни?
Или иначе.
Что лежит за гранью того, что я способен осознать?
Или нет.
Что лежит за пределами моего сознания?
Есть ли вообще хоть что-то кроме моего сознания? Кроме всей этой огромной симуляции?
Тщетно
Очень правильно ночью спать и вставать утром.
Мне, как обычно, снилась всякая дичь — этот бесконечный карнавал из магов, чудовищ, адских древних тайн и погонь и попыток спрятаться и умерших дорогих мне людей.
Просыпаясь, я думаю о том, как всё тщетно.
И в этом нет упадничества. Тщетно в другом смысле.
Природа не терпит пустоты. Когда ты моешь полы, они неизбежно засираются пылью, которой наполнен воздух.
Ты можешь выбросить из своей жизни весь хлам, и тут же наполнить себя другим, И ВРЕМЯ ВСЁ РАВНО ПРОЙДЁТ.
Тщетность заключается в том, что также как и свет — лишь небольшая область из разлитой семерыми чащи на теле бегемота, также и свобода и чистота и культура — это мельчайшие пятна на теле твоей жизни. И жизнь состоит не из них. Она хаотична. Лишена смысла и логики. Точнее она логична и осмысленна в своей хаотичности. Но это так сука сложно, что хуй поймешь и тем более осознаешь.
Вообще сложно представить тот факт, что всё то, что формирует наше мнение, наше отношение, наше устремление это чушь. Нелепость.
Всё равно что слушать молодого аколита, который приятно умен для своих лет и допёр до того, что практически всё что мы слышим, это вранье. Потому что народу вещают умные люди. И умные люди преследуют свои цели. И именно умные люди формируют информационный фон искажая реальность в угоду своим целям. Ты слушаешь его сбивчивые, такие увлеченные высказывания дышащие надеждой, которую ты давным-давно (гавным-гавно) утратил и умиляешься тому факту, что он ещё не видит всей структуры, всех взаимосвязей. Что система настолько продуманна и матрична, что предполагает не только существование Нэо, но и сказок про него и сказок про сказки в которых есть Нэо.
Попытка склеить
Вихрь. Придать ему законченную форму при помощи досок и колючей проволоки.
Смысл и время
Старея ты неизбежно начинаешь слышать голос бытия, если ты конечно не лабух)
Голос бытия, или как его ещё принято называть Песня Песней или Песнь Жизни, это ничто иное как некий ритм, в который нужно попадать, некий бит, под который стоит зачитывать. Почему? Потому что тогда тебя становится слышно. Кому? Тому, тем кто создаёт всё это. Это же непрерывный процесс. Вселенная постоянно растёт, сочетая в себе, в каждой своей части влияние множества законов. И не только физики. Для чего? Для того чтобы дойти. До чего? До своих целей. А зачем нужны цели? Для завершенности движения. А зачем нужно движение и его завершенность? Затем что это реализация виденья и это единственно возможный путь для того, кто открыл глаза. А без этих создающих не дойти? Слишком мало времени, дружок. Да и человек слаб — невозможно биться с одинаковой яростью на протяжении многих лет во имя одной и той же истины. Устаёт разить рука, мозг начинает сомневаться.
А что же делать, дядя?
Такой вопрос я задал бы самому себе прочитав подобную шизофазию.
Ответ очень прост.
Всё так иллюзорно, дядя.
Мне всё видится одним большим экспериментом, в котором я макака, которой прямо в сердце колют адреналин. Фекалиями своими и слюной рисую я узоры на стекле своей камеры. И пытаюсь сделать всё, чтобы ученые заметили золотое сияние, в котором я купаюсь.
Всё так жестоко, дядя.
Злые люди? Что с ними станет?
Приобретение свободы несёт с собою за пазухой различные ништяки.
Эти ништяки способны низвергнуть всё, что стоит на пути новой горы.
Но так сложно, так сложно пройти эти пять шагов. Это почти невозможно, потому что макака уже очень давно в этой лаборатории. Все слишком привыкли ко всему.
И ты должен любой ценой прервать смену циклов. Любой ценой остановить процесс.
Это единственная твоя цель. Всё остальное неважно и потом.
Останови процесс, дядя.
Пожалуйста, сделай это.
Я должен идти вперёд, потому что я должен.
И как же бесит тот факт, что, как бы я не старался, не могу написать целостно. Не могу завершить мысль. Не могу. И начинаю сомневаться в том, что смогу.
Как-то я читал рассказ про офицера бежавшего из под Ватерлоо. Он сбросил оружие и форму, но не смог отказаться от фамильного перстня и дорогих белых перчаток подаренных матерью.
За перстень он купил билет в Англию, а за перчатки его убили на корабле.
Мне всё понятно — и шум дождя и высокие занавески и приятный тембр твоего голоса.
И желтый рассеянный свет и интеллектуальный разговор.
Но каждый раз — каждый раз! — предо мной всплывают видения смерти.
Ведь это так ужасно — стать взрослым и начать бояться физического аспекта смерти.
А не философского как раньше.
Так или иначе она была раньше гораздо дальше, а теперь гораздо ближе.
Я продолжаю впрочем не верить до конца в реальность происходящего, но сделать это всё труднее.
Нет. Я не могу, совершенно не могу сопоставить и органично уложить в своей голове эти факты.
Дождь, занавески, свет, голос, смерть.
Как?
Это же ведь реально какой-то бред!
Казалось бы, такая незначительная и поверхностная фраза — всё будет хорошо.
Но сколько ада в ней.
Безумная вера в то, что жизнь хорошая.
Что всё в ней может быть хорошо. Бвахаха’
Схуяли?
В лесу живут звери, у них всё хорошо?)
У них и самка любимая и детишки и норка и ягеля завались? Конечно же нет.
Прохлопал ушами, и тебя уже жрут.
Откуда такая вера в то, что хорошо это нечто положительное? И полезное?
Тебя пиздят — это плохо, но ты становишься сильнее — это хорошо.
Всё не будет хорошо в общечеловеческом смысле полной чаши. Никогда.
Да и понятно что все это абстрактное хорошо это хуйня полная придуманная господами для рабов и построения общества потребления.
Если у раба всё плохо — он сам виноват, он не дотягивает, он недостачно пиздат — ведь вон у вот тех всё просто отлично.
Ни у кого ничего не отлично. Жизнь это борьба и острые вспышки — счастья и страданий — лишь вспышки.
Есть множество целей и чувство удовоетворения.
Вопрос лишь в том, чтобы честно мочь ответить себе на один простой вопрос — что эффективней всего тебя удовлетворяет на данном этапе.
Сегодня я неплохо разрыдался.
Как же это было охуенно.
2000-2001 годы.
Агата Кристи в ушах.
Как же это всё было прекрасно...
Я так непереносимо стар.
Я стал понимать смысл песен Агаты Кристи.
Это ужасно, ужасно, ужасно...
Дворник, милый дворник, подмети меня с мостовой...
И ведь ничего не было!
Ни хуя не было!!!
Никакой жизни! Никаких мечт!
Ничегл прекрасного!
Одна ебанная жесть.
Обманутые надежды, разрушенные мечты.
Тени у воды, шли дорогою мечты и вот мы сохнем как цветы.
Это непереносимо.
И да. Нужно остановить это дрочево ебаное по прошлому.
Не доложили пиздатого в мою миску с дыркой.
Ангел пропел и полопалась кожа, мы выпили жизнь, но не стали мудрец, мы прожили смерть, но не стали моложе.
Блять, да как жить после этого?!
Как жить зная это???!
Ебанный ты пиздец.
Какого хуя...
Коль скоро нет у вас контакта, до буду донимать вас здесь.
Хотя вы, конечно же, не снизойдёте до того, чтобы посмотреть клип или прочесть текст...
Как странно.
Мне кажется, что 35 лет это много. Это безумно много.
Ведь каждый я просыпался и узнавал много нового. Я научился много и многое признал.
Сколько было в жизни моей приятных летних вечеров.
И как сейчас я помню это волшебное ощущение, когда пьяный и вымотанный, часов около девяти, ты лихо тормозишь байком на пляже, зарывая его в песок, почти падаешь спрыгивая с него, и идёшь пьяно шаиаясь к черному морю. Оставив ключи. Оставив ключи в замке зажигания. Это важно. Оставлять ключи, полагаясь на Бога.
И с разбегу пьяно заваливаешься в воды сиамского залива. Лишь бы, лишь бы перестать ощущать себя. Перестать ощущать. Или просто. Перестать.
Конечно, конечно. Сангсом пойло. Да гипертензия и я знаю, знаю, какова цена вот всего этого.
Он пьяно развёл руки в стороны.
Но. У меня же нет вечности. Так почему же я должен жить так, делая вид, что она у меня есть? Вся эта борьба — для неё не хватит жизни. Но для познания морского бриза и шелеста волн и запахов трав хватит ещё 25 лет.
Познать, вкусить, распознать их вкус до конца.
Разобраться в твоём лице — оно ведь настолько мне непонятно.
Услышать тебя, настоящий твой голос.
Всё это так много. У меня больше нет времени на всякую чушь.
Раньше я верил в то, что уже за поворотом ждёт меня нечто. И это нечто всё перевернёт и изменит.
Сейчас мне глубоко плевать. Я не хочу никуда идти. У меня есть ты. И белые зубы. Относительно ровные) ну так себе если честно. Но круто ими жевать если честно. Очень круто. И будет многое другое. Но меня больше не манит поворот. Я сдаюсь. Я сдался. Заберите к хуям своё знамя. И погону тоже заберите. Это больше не моя война.
Пересмотрел я бизнес каналов на ютьюбе. Пересмотрел.
И так странно. Столько откровенного самообмана.
Так много иллюзорности.
Типа мы с тобой и так много обьэтом говорим, зачем писать здесь?
Ну потому...
Раньше я считал опыт чем-то плохим, какой-то тупой парашей.
Типа обстоятельства меняются, на хуй он нужен.
Ан нет. Интеллект перерабатывает опыт в опытность, матерость, потертость. Раньше думал что в ум — ошибался.
Подобная потертость учит быть терпилой.. тьфу! Нет! Терпеливым) ну типа ты столько раз видел, как поезд с характеристиками абц выезжая из пугкта приезжал к сосисошной, что просто терпеливо ждёшь, когда радостные поездята скупят весь твой нехитрый сосишный харч. Безусловно поезд может вместо сосисошной прибыть в Ровно, но это в сущности ничего не изменит. Поездов много и лишь извержение вулкана изменит тягу к продолговатым мясным палочкам.
Мне так жаль столь многих и столь многое, что мне бы очень хотелось поделиться этим нехитрым знанием.
Космическая спираль уже завернулась змеиной пружиной, её грани заметно серебрятся — стоит лишь сузить глаза.
Азъ есмь — вот и всё что реально значимо.
Это как ледокол. Как огромный негроидный ледокол между мягких белых ледяных пустошей. Я жив. Осознание этого сколь беспредельно сладостно, столь и беспредельно ужасно.
Я не тот, кем кто я есть.
Как так случилось?
В моей голове сплошные мечты.
Моя реальность — бессвязные холодные сны.
Подойди ко мне, выйдя из черных стонущих деревьев.
Прокатись ветром по моей листве.
Выпей мои глаза до самого дна.
И раствори в своём океане.
Прошло так много лет.
Но.
Я совершенно невиннен.
Нет ничего лучше для натуры недисциплинированной, взбалмошной и самолюбивой чем смесь из страданий с унижением.
Это отрезвляет, заставляет Родину любить.
Вспомнить то, что старательно забывал.
Помнишь разговор о цепях?
Никогда не знаешь, какая окажется достаточно прочной для того, чтобы удержать на местн сломанные кралья.
Великое заблуждение!
Множество стрел черными оперениями своими напоминают мне о том, как прошили моё тело, и мне кажется, что, вынь я их, мир залил бы мрак.
Но вновь идёт дождь, и падает на мою голову воспоминаниями и мыслями.
Я бы хотел пройти этот путь до самого конца.
И склепать уже наконец цепь достаточно прочную, чтобы смочь... мочь...
Такой бред! Но что поделаешь.
